Умер Дмитрий Ефимович Фурман – уникальный человек и ученый, мой друг.

Последние недели и особенно последние дни его жизни были мучительными – «болезнь Лу Герига» (боковой амиотрофический склероз) неизлечима и к своим жертвам беспощадна. С момента постановки диагноза живут два-три года. Дима – жил. Как сказала Пилар Бонет, корреспондент El Pais, знавшая Диму много лет, он не боролся со смертью (потому что она все равно придет), а продолжал жить. Продолжал работать, читал, думал, писал статьи и книги. Как ему это удавалось – непостижимо. Я был у него накануне, он лежал совершенно беспомощно, задыхался, но память, мысль – все работало. Мне казалось, что, может быть, ему предстоит еще несколько недель жизни и физических страданий. Умер он легко, заснув.

• Памяти Дмитрия Ефимовича Фурмана — Людмила Телень
• Dmitri Furman, historiador de la evolución de Rusia — Pilar Bonet
• Памяти Дмитрия Фурмана — Андрей Пионтковский
• Памяти Дмитрия Фурмана — Юрий Самодуров
• Экс-СССР будут изучать по Фурману — Алексей Панкин
• Его страна была больше чем россия — Тогрул Джуварлы
• Слушайте также «Час прессы» о Дмитрии Фурмане на сайте «Радио Свобода».

Авторы серии передач «Послужной список» приглашали меня поговорить о профессии переводчика-синхрониста. Но когда пришел, выяснилось, что их — и слушателей — больше всего интересует про «высший уровень» и «первых лиц». Ну, поговорили и об этом. Из комментариев слушателей меня слегка шокировал вот этот:

ГЛАВНЫЙ ВОПРОС (#)

Как всегда, дамочки не задали главного вопроса: на переговорах, особенно - один на один, он становился носителем очень серьёзных тайн. Как с этим быть? Может ли он их разгласить? Через какой срок? При каких условиях? И кому он "сливал" всю эту информацию? Обо всём этом горе-ведущие даже не упомянули.

Ответ короткий: ничего особенного я не «носил» и тем более никому не «сливал».

Сегодня полемика по вопросу о решении США и их союзников пойти на принятие в НАТО ряда стран Центральной, Восточной и Южной Европы, а также Прибалтики имеет в основном исторический характер. Страсти неизбежно улягутся. Но приближение к исторической истине – дело необходимое. Недавно бывший посол Великобритании Родрик Брейтвейт познакомил меня с перепиской по этой проблеме, которую он вел с историками и своим коллегой Джеком Мэтлоком, занимавшим пост посла США в Москве в те же годы. По моей просьбе Брейтвейт изложил суть своей позиции в следующем резюме.

Павел Палажченко

К 80-летию Михаила Сергеевича публикую две статьи — мою (написанную по просьбе иноязычных изданий «Российской газеты», с английским переводом) и Дмитрия Фурмана. Конечно, статья Димы — это работа профессионального историка и выдающегося мыслителя, моя заметка — скромная и ограниченная лимитом в 5000 знаков попытка сказать что-то свое. Конечно, это «свое» несет на себе печать влияния моего старшего друга, который, кстати, тоже на днях отметил день своего рождения.

В конце прошлого года по просьбе составителя и редактора сборника об А.Д.Сахарове я взял интервью у Горбачева. Сборник на днях выходит в издательстве РГГУ, и теперь текст интервью можно выложить на сайт. Что я и делаю.

Сергей Москалев

Мне прислали ссылку на интервью моего коллеги Дмитрия Заречняка, который в годы переговоров Рейгана и Горбачева был переводчиком с американской стороны. Хорошее, умное интервью. Я рад, что многие наши оценки совпадают. И пусть это прозвучит банально, но все-таки добавлю — наверное, совпадают не случайно.

Борьба двух разных проектов в высшем эшелоне власти

Дмитрий Фурман

В какой мере упоминание Медведевым Немцова, Касьянова, Каспарова и Лимонова как серьезных политиков и последовавший сразу же за этим арест Немцова и Лимонова на 15 суток (явно ни за что) являются отражением борьбы медведевской и путинской верхушечных «партий», и были ли эти аресты сознательным ответом «стойких путинистов» Медведеву, мы можем только гадать. Но то, что в этом эпизоде ярко отразилась борьба двух связанных с Путиным и Медведевым тенденций в нашей верхушке, двух разных, не артикулированных до конца, но ясно различимых политических «проектов», выбор между которыми предстоит сделать в ближайшее время, – очевидно.

На днях, разбирая архив моей мамы, я еще раз убедился в том, что наши родители относятся ко всему, что мы делаем, гораздо внимательнее, чем мы сами. В ее бумагах сохранилась ксерокопия моей статьи, опубликованной в августе 1992 года. Я об этой статье давно забыл, и поэтому начал ее читать с некоторым опасением — не понаписал ли я там каких-то глупостей. Правда, глупостей в своей жизни я писал не очень много (больше — делал), но все-таки... Дочитав до конца, понял, что за эту статью мне не стыдно. Не все в ней банально, а на фоне тогдашних дискуссий многое и вовсе неглупо. Немного коробит постоянное повторение словосочетания «прежде всего», но это деталь.

Предоставляю читателям составить свое мнение.

Падение Лужкова и наше политическое будущее

Дмитрий Фурман

См. тж. интервью Дмитрия Фурмана журналу Forbes.

Отставка Лужкова, «харизматического» московского мэра, когда-то чуть ли не претендента на президентство, прошла очень спокойно. «Единая Россия», одним из лидеров которой Лужков считался, взяла под козырек и заступаться за мэра не стала. Только несколько человек с относительно независимым положением, вроде Кобзона, поддержали добрыми словами попавшего в опалу друга. Да коммунисты, проголосовав в Московской городской Думе против Собянина, придали операции легкий демократический флер – без них все выглядело бы совершенно по-советски. Всесильный московский мэр оказался бессилен. Сейчас о нем уже почти забыли.

Ольга Гуленок

Это интервью Руслана Гринберга я случайно обнаружил в Сети на днях и, прочитав, практически по всем пунктам согласился. Что, наверное, не удивительно — мы с Русланом не раз эти проблемы обсуждали. Судя по вопросам интервьюера (с сайта Каспаров.ру) теперь уже и наши радикал-либерал-демократы присоединяются к критике Горбачева по принципу «сорвал мероприятие, и на развалинах часовни...»: «не распорядился властью», «его действия привели к трагическим последствиям», «не проявил должной твердости» и даже «капитуляция социализма перед социализмом». Происходит это, конечно, в рамках метаний нашего «общероссийского» сознания и даже, наверное, как-то сближает нашу либеральную интеллигенцию с «народом». Но Гринберг держится твердо.