Недавно я познакомился (заочно) с известным историком и демографом А.П.Бабенышевым, который на протяжении многих лет печатается в России и за рубежом под псевдонимом Сергей Максудов (его биографию и многие работы можно найти в Интернете). Александр Петрович попросил меня взять интервью у М.С.Горбачева для сборника статей об академике Сахарове, который он готовит к печати в России и США. Интервью получилось интересным, и я обязательно опубликую его на сайте в будущем году. Тем временем приглашаю посетителей «Читального зала» ознакомиться со статьями С.Максудова, которые по не зависящим от автора причинам не опубликованы в бумажной печати. В значительной своей части его работа посвящена опровержению мифов — советских, антисоветских и постсоветских. Думаю, коллегам-переводчикам это будет полезно.

Божий дар демократии  и  нефтяная яичница

Сергей Максудов

Я хочу высказать несколько соображений, возникших при чтении статьи Григория Голосова «Нефть и демократия несовместны. Единственная страна, в которой авторитаризм сочетается с отсутствием нефтедобычи, - это Белоруссия» (Эксперт 21 сентября 2010 года).

Заглавие статьи Голосова звучит, прямо скажем, парадоксально. Соединенные Штаты вот уже больше ста лет демонстрируют совместимость огромной добычи нефти с демократией, а любой заинтересованный читатель без труда назовет несколько десятков стран, авторитарных или совсем недавно считавшихся авторитарными, не имеющих нефти. Например: Зимбабве, Бирма, Либерия, Сомали, Эритрея, Афганистан, Эфиопия, Руанда, Непал, Гватемала, Уганда, Гаити, Замбия, Лесото, Бангладеш, Кот д’Ивуар, Северная Корея, Камбоджа,  Камбоджа, Вьетнам, Пакистан, Узбекистан, Сирия, Иордания, Куба и так далее. На эти страны приходится меньше 1% мировой нефтедобычи. Этот список авторитарных режимов, не имеющих нефти, вдвое длиннее, чем перечень нефтедобывающих государств.

Следует заметить, что в тексте статьи соответствующее утверждение сформулировано более осторожно, чем в ее заголовке. Автор пишет:

«Да, демократия более вероятна в богатых странах, чем в бедных.  Но при этом многие бедные страны в современном мире, почти половина из них имеют демократические формы правления [Так в тексте – С.М.]. А у отсутствия демократии в богатых странах, как показывает анализ, есть одна причина. Это нефть. Из 14 авторитарных режимов с ВВП на душу населения более  $ 5000 лишь две обходятся без нефтедобычи.

Тут я, конечно, далек от оригинальности. Общеизвестно, что нефть позволяет авторитарным правителям просто подкупать собственное население, обменивая высокий уровень благосостояния на отсутствие политических свобод. Именно в этом многие аналитики усматривают базовый механизм путинского авторитаризма, и я не стану с ними спорить».

Утверждение, что наличие нефти – единственная причина отсутствия демократии возможно и не оригинально, но глубоко неверно. Автор берет 14 авторитарных относительно богатых стран и констатирует, что почти у всех них есть нефть. Вывод очевиден: нефтяные доходы – богатство авторитарных режимов, без нефти они были бы бедными. Голосов же утверждает нечто противоположное: нефть – причина «отсутствия демократии в богатых странах». Поразительно здесь, что автор сам выбрал 12 авторитарных режимов, имеющих большие запасы нефти, и словно забыв об этом, призывает нас удивиться тесной связи авторитаризма и нефтедобычи. Но ведь существуют богатые страны, добывающие нефть и при этом принадлежащие к демократическому сообществу: США, Великобритания, Норвегия, Канада, с некоторыми оговорками Мексика, Бразилия, Аргентина. (На эти страны приходится более 30% мировой добычи нефти). В то же время на земле, как уже отмечалось, есть множество бедных стран, которые без всякой нефти имеют свою авторитарную или тоталитарную власть. Так соседи ближневосточных нефтяных магнатов (Сирия, Иордания, Йемен, Сомали, Эритрея, Эфиопия, Пакистан, Афганистан), бедные, но не менее авторитарные, чем удачники, вытянувшие счастливый нефтяной билет.

Нефтяные месторождения появились на земном шаре за десятки и сотни миллионов лет до возникновения человека. Границы государств утвердились во время оно, когда о наличии нефти на той или иной территории никто еще не подозревал. Попытки передела лакомых нефтяных кусков (война Ирака и Ирана, захват Кувейта Хусейном) провалились. Сегодня на всем земном шаре нефть разведана достаточно хорошо, и добыча производится повсюду, где это экономически выгодно. Для стран, на территории которых обнаружены месторождения, плата за право выкачивать черное золото из-под земли обернулась настоящим золотым дождем. Власти осчастливленных государств распоряжаются свалившимся на них богатством в силу своего разумения. Одни покупают дорогие автомобили и предметы роскоши, другие распределяют деньги между гражданами, повышая их уровень жизни, третьи прячут средства в швейцарских банках или вкладывают их в акции крупных международных компаний. Во многих случаях в этих государствах произошли позитивные социальные изменения, но политическая власть как была, так и осталась авторитарной. Могла ли она стать другой, демократической, если бы нефтяного чуда не случилось? Судя по ситуации в лишенных нефти соседних странах, – нет. Весь мусульманский регион Ближнего Востока остается и сегодня авторитарным. При этом наиболее тоталитарная часть мусульманского общества – террористическая организация Аль-Каида – базируется не в богатых, а в наиболее бедных, обделенных нефтью, странах (Судан, Афганистан, Пакистан, Йемен).

Характер использования даровых нефтяных доходов – интересный и совсем не простой вопрос. В Иране мощное социальное недовольство вылилось в религиозное движение, которое, придя к власти, сумело заметно повысить уровень жизни среднего человека и изменило социальную структуру общества, подняв уровень образования населения.

В Саудовской Аравии отчаянная борьба за контроль над доходами не вышла за рамки большой королевской семьи.

В Кувейте при получении независимости был составлен свод законов, согласно которому главой государства является эмир, член королевской семьи, выбираемый всенародным голосованием и утверждаемый парламентом. Законодательная власть принадлежит парламенту и эмиру. Огромные нефтяные доходы распределяются между коренными жителями, которые безбедно живут на нефтяную ренту, а черную работу выполняют по всей стране многочисленные иностранные рабочие.

Венесуэла была самым большим экспортером нефти в первой половине ХХ века. В 1957 году на нее приходилось 16% мировой добычи нефти, больше, чем сегодня производят Саудовская Аравия и Кувейт вместе взятые. Авторитарные лидеры постоянно сменяли друг друга в рамках однопартийной системы, пока в 1958 году укрепившийся средний класс не добился первых демократических выборов. В 1975 году была национализирована значительная часть нефтяной промышленности, но периодические падения цен на нефть подвергали страну экономическим кризисам. Тем временем на политическую сцену постепенно выходили наиболее бедные, мечтавшие о переделе собственности, слои населения. В 1992 году армия во главе с полковником Уго Чавесом дважды пыталась совершить военный переворот, а в 1998 году амнистированный Чавес победил на выборах и стал президентом страны. Он приостановил приватизацию нефтяных месторождений, провел перераспределение нефтяных доходов в пользу беднейшего населения и добился на референдуме расширения своих полномочий и увеличения срока пребывания у власти. В данном случае стремление к социальной справедливости привело к сдвигу политического строя в сторону авторитаризма. Но причина тут не столько в нефти, сколько недостаточной зрелости венесуэльской демократии. На Кубе, к примеру, установление авторитарного режима обошлось без нефти, а в Мексике рост нефтедобычи привел после 70-летнего авторитарного контроля к установлению демократического строя. Правда, угроза возвращения к авторитаризму остается: на выборах в 2006 году лидеру левых сил, поддерживаемому, кстати, Уго Чавесом, едва не удалось придти к власти, но в конечном итоге демократическим силам удалось устоять.

В конце XX века Ангола была одной из самых бедных стран мира. Валовой доход на одного жителя составлял всего $700. В стране бушевала кровопролитная гражданская война, унесшая более миллиона жизней (12% населения) и миллионы людей оставившая без крова. В 2002 году боевые действия в основном прекратились. В 2008 году прошли первые парламентские выборы под международным контролем. Главный противник правительства в гражданской войне партия УНИТА (Национальный союз за полную независимость Анголы) также представлена в парламенте, она получила 8% парламентских мест. Прекращение конфликта позволила резко увеличить добычу нефти. Сегодня Ангола наиболее быстро развивающаяся африканская страна (рост ВВП 15% в год). Доля валового продукта, приходящегося на одного человека, составляет $6600, выше, чем у большинства африканских стран, многих государствах Южной Америки, Китая, Индии, Грузии и т.п. Наступивший мир кажется довольно прочным (в 2010 в Анголе разыгрывался кубок африканского континента по футболу).

Мы видим, что передел нефтяных доходов вызывает напряженную социальную и политическую борьбу, но утверждение, что нефть, как правило, мешает, а не помогает экономическому и социальному развитию отсталых стран, не находит подтверждения.

Трудно согласиться и с мыслью автора, что демократический строй утвердился в половине бедных стран нашей планеты. Конечно, сегодня большинство государств, включая Иран, Кубу, Северную Корею, называют себя демократическими республиками. Правда, общественные организации, занимающиеся защитой прав человека, с помощью разработанных ими критериев пытаются отказать этим странам в удовольствии именовать себя  свободными. Но эти критерии (один из них использует автор рассматриваемой статьи Григорий Голосов) не очень надежны и отражают не столько реальное положение вещей, сколько невысокую компетентность их создателей и политические пристрастия западной элиты.

Не менее важно, что ярлык «демократия», используемый автором и другими исследователями, имеет различное значение в разных странах. Так, социальные условия существования населения и функционирования политических и общественных институтов в США, Грузии, Афганистана, Боснии, Латвии, Ботсваны кардинально отличаются, хотя все они обозначаются этим термином. Различаются и демократические режимы в той же самой стране во времени. Политическая система США претерпела за годы своего существования значительные изменения, постепенно расширяя круг людей, обладающих гражданскими правами, увеличивая вмешательство государства в социальную и экономическую жизнь и т.д. Современная, либеральная демократия существует лишь в США, Канаде, Австралии, Новой Зеландии, Западной и Северной Европе. У каждой из этих стран есть свои серьезные, трудно разрешимые политические и социальные проблемы. Здесь и взаимоотношение коренных жителей и эмигрантов (легальных и нелегальных), и политическая пассивность населения, передоверяющего решение кардинальных вопросов своего существования активному меньшинству, и взаимоотношение между различными социальными и религиозными группами, и велферизация массы населения, и противоречия между богатыми и бедными странами. При этом только по отношению к этой небольшой группе «западных» стран можно говорить о подлинной демократии. Успешно продолжают демократические преобразования Испания, Португалия, Греция, Япония и несколько других стран. В более дальнем эшелоне государства Восточной Европы, а где-то в самом конце нищие африканские государства, в которых за демократическим фасадом, навязанным Западом, скрываются коррупция, трайбализм, религиозная, социальная, семейная несвобода. Таким образом, можно говорить о самых разнообразных демократических системах: настоящей демократии, подражательной демократии, псевдодемократии и даже об авторитарной демократии.

Настоящая демократия  – это продукт деятельности коллектива свободных людей, уважающих себя и окружающих, и осознающих свою ответственность перед обществом. Поэтому утверждение  о наличии демократии в отсталых и нищих странах означает что-то совсем иное. Я позволю себе процитировать вывод, к которому пришел, рассматривая западные критерии уровня свободы в различных государствах:

«Не может быть свободным человек, угрожающий насилием своему соседу! Не является свободным нищий, не умеющий заработать на хлеб себе и своим детям! Люди, не научившиеся пользоваться презервативами в условиях массового распространения СПИДа, свободны лишь в своих примитивных эмоциях!» (“Грядущая свобода” «Московские новости», 2007, № 29.)

Переходя, наконец, к России, в поучение которой собственно и написана статья Григория Голосова, следует заметить, что не дай Бог добиться ей такой демократии как в Грузии, Южной Африке или Эстонии. Достойной целью может быть лишь создание общества свободных, материально обеспеченных, независимых людей. А на пути к этой цели нефтяные доходы не помеха. Тем более, что российская нефть это не дар, свалившийся с неба. И геологическая разведка, и организация нефтедобычи и нефтепроводы – все это результат тяжелой работы наших, российских (а точнее советских) людей.  Не только геологов и нефтяников, но и металлистов, и строителей, и колхозников, и железнодорожников и всего огромного населения нашей страны. И использование нефтяных доходов для улучшения условий жизни этих людей – не подачка, не милость, а нормальное и более чем заслуженное явление.

См. тж. Сергей Максудов, «Не численностью единой...»