Моя статья 1979 года

Благодарю Игоря Шаповалова, нашедшего эту статью в "Тетрадях переводчика", вып. 18, 1981 г. Давно это было, но статья, по-моему, полезная.

О предварительной обработке текста синхронным переводчиком

Начинающему синхронному переводчику иногда кажется, что письменный тест выступления, особенно если он получен заранее, – это своего рода спасательный круг, дающий легкое решение многих проблем. Результат, однако, часто получается противоположный: происходит бесконтрольное дробление внимания, переводчик запутывается, порой безнадежно отстает. Опыт работы в СССР и за рубежом показывает, что синхронный перевод (СП) с текстом (здесь и далее имеется в виду письменный текст, идентичный или почти идентичный устному предъявлению) составляет довольно значительную долю в общем объеме переводов. Между тем этот вид СП не пользуется вниманием у исследователей и в методической литературе. Это и понятно, особенно когда речь идет об исследованиях СП, которые находятся на начальном этапе и, следовательно, должны быть ограничены объектом изучения в более или менее чистом виде. Не претендуя поэтому на строгую научность, мы хотели бы остановиться именно на методической стороне вопроса.

Ситуация, описанная выше, заставляет поставить вопрос: а действительно ли текст может служить подспорьем для синхрониста, помогать, а не мешать в процессе перевода? Да, считает большинство переводчиков-практиков, особенно при переводе цифр, имен собственных, сокращений. Здесь, правда, надо сделать одну существенную оговорку: потребность в тексте у переводчика тем больше, чем больше белых пятен в его представлении о коммуникативной ситуации, в которой протекает его работа (напомним, что важнейшими элементами коммуникативной ситуации СП являются знание предметной обстановки и темы выступления, а также форума, оратора и аудитории)^[1]. И действительно, переводчик, не предполагающий, какого порядка цифры будут упоминаться оратором, вынужден воспринимать их пословно; переводчик, не знающий часто упоминаемых на том или ином форуме фамилий и сокращений, вынужден воспринимать их на позвуковой основе. Итак, по-видимому, не следует говорить о безусловной необходимости текста даже в применении к цифрам и именам собственным (это, конечно, подтверждается и на практике).

Важно отметить далее, что ознакомление переводчика с текстом, обработка текста происходит в условиях крайнего недостатка времени. Как правило, лишь несколько минут отделяют момент получения текста в кабине от начала выступления. В таких условиях о внимательном прочтении текста и переводе пространных фрагментов его не может быть и речи. Единственным выходом из положения остается метод «ускоренного анализа» текста, основные вехи которого мы и попытаемся наметить.

Важная для переводчика информация содержится в заголовочных данных текста, которые, правда, иногда отличаются крайней скупостью (только название страны), зато в других случаях бывают весьма подробными. Сама по себе принадлежность оратора к делегации той или иной страны настраивает переводчика на определенный стиль, особенности произношения и интонации, а главное – в общих чертах на его позицию. (Забегая вперед, скажем, что наиболее содержательны и информативны именно те моменты текста, которые не вытекают непосредственно из такого общего прогноза; их и стремится отыскать переводчик даже при беглом ознакомлении с текстом.) Заголовочные данные содержат иногда и другие элементы, позволяющие переводчику «дорисовать» коммуникативную ситуацию: дополнительные сведения об ораторе (парламентарий, ученый, профессиональный дипломат), указание на тему выступления или рассматриваемый пункт повестки дня.

Сразу же после заголовка целесообразно прочитать несколько последних абзацев текста. Внимание к ним объясняется по крайней мере тремя причинами. Во-первых, концовка текста часто содержит прямое или косвенное указание на цель высказывания, основную мысль, раскрытию которой посвящено выступление и содержащаяся в нем аргументация. Во-вторых, именно здесь наиболее вероятно употребление различных выразительных средств – фразеологии, игры слов, стихотворных цитат и т. п., – перевод которых «с ходу» может вызвать затруднения. В-третьих, возможны случаи, когда переводчик отстает от оратора, читающего в высоком темпе. Ликвидация этого отставания к концу выступления – одно из безусловных практических требований к синхронному переводу – облегчается знанием заключительной части. Для опытного переводчика целью работы с текстом является не столько преодоление лингвистических трудностей, сколько знакомство с содержанием выступления. Просматривая текст в условиях крайней нехватки времени, он пытается поэтому отыскать и разграничить основные темы и идеи выступления.^[2] Переводчик нередко может также опереться на подзаголовки или различные графические средства эмфазы, то есть фактически на помощь автора. Но и без такой помощи возможно и необходимо ориентироваться на смысл, на выделение наиболее информативных элементов содержания текста. Выше уже говорилось, что такие информативные пики приходятся на те фрагменты текста, которые содержат новое, сообщаемое – своего рода общетекстовые ремы. Чем опытнее переводчик, тем вероятнее внимание его как бы интуитивно остановится на этих пиках. Опыт переводчика выступает в данном случае как тезаурус, полнота которого обеспечивает полное и надежное понимание текста. Однако вряд ли следует полагаться на одну лишь интуицию.

Современное состояние теории текста позволяет пока опереться лишь на некоторые данные, касающиеся закономерностей развития мысли в связном тексте и информативности отдельных его фрагментов. В частности, отмечено, что некоторые так называемые «реляторы»^[3] – единицы, связывающие отдельные предложения и сегменты текста, – вводят наиболее важные с точки зрения содержания текста сегменты. К ним относятся союзы, стоящие в начале предложения (но, поэтому, однако); вводные слова и словосочетания типа итак, кроме того, выполняющие связочную функцию; слова и словосочетания, выполняющие перечислительную функцию, типа с одной стороны, с другой стороны, во-первых, во-вторых. Отметим, в особенности, значение реляторов противопоставительного типа (но, однако) и отрицаний, являющихся отражением характерной для ораторской речи тенденции введения существенных мыслей «от противного». Наконец, весьма типичным для ораторской речи является подача важных, категорических суждений и оценок, так сказать, «от своего имени» (I must object не могу согласиться и т. п.). При определенном опыте нахождение в тексте этих элементов происходит почти автоматически.

Рассмотрим теперь на примере небольшого текста возможности применения предлагаемых рекомендаций. Отметим сразу, что не все из сказанного применимо к тексту из-за его ограниченного объема.

General Assembly

XXXI Session

Plenary Meeting

Explanation of vote by Mr. X, representative of V
on 21 December 1976 under item 65

Mr. President,

My delegation voted for the resolution in document A/31/436 just adopted by the General Assembly. We did so because our Government gives its full support to the principle of transferring real resources to the developing countries on an increasingly predictable, assured and continuous basis. We are, therefore, ready to give serious consideration to any realistic and workable proposal to reach this objective.

I must, however, state that this resolution presents my Government with certain difficulties. As regards, in particular, operative paragraph 2, the position of my Government has been consistent and is therefore well known. Due to persistent structural problems in our economy, my country has been, and continues to be, dependent on imports of foreign capital. This limits our possibilities to assume obligations of the kind mentioned in operative paragraph 2. As I have already indicated, this is not a change in our position. Ever since the inception of the second development strategy, we have stated that we are ready to assume the target for official development assistance, without, however, being able to accept a fixed date for the achievement of that target. Most recently, this position was reiterated in the statement by our representative at the Fourth Conference of UNCTAD.

As regards operative paragraph 4, I must place on record the strong reservation of my delegation. A tax earmarked for international development assistance is, in the view of my Government, not a realistic solution and could indeed prove a counterproductive measure in our attempts to mobilize public opinion in support of increased appropriations for development cooperation.

Thank you, Mr. President.

Текст этот довольно типичен, и мы предоставим читателю самому провести его анализ. Ограничимся лишь некоторыми замечаниями.

Во-первых, почти весь первый абзац выступления мало информативен, если переводчик знаком с результатами голосования (сразу после которого, как правило, и предоставляется слово для выступлений по мотивам голосования).

Поскольку «модальная рамка»^[4] этого абзаца заранее известна переводчику, перевод его значительно облегчается. Можно сказать, что частным случаем этого является извлечение информации из заголовочных данных текста.

Во-вторых, отметим случай своеобразной избыточности: наличие двух указателей содержательности сегмента в начале второго абзаца. Интересно, что именно здесь вводится, по-видимому, наиболее информативное предложение текста. Отметим также введение важной мысли в последнем предложении посредством отрицания.

В-третьих, следует отметить наличие в тексте реляторов второго уровня, выполняющих пояснительную и распространительную функцию. Это такие элементы, как in particular, indeed (в значении «даже») и, по-видимому, в данном случае therefore. Информативность вводимых ими отрезков несколько ниже, а предсказуемость выше, чем у отрезков с реляторами и указательными элементами первого типа.

Наконец, нельзя не обратить внимание на образцовое абзацное деление текста.

В русле описанного подхода к анализу текста находят свое место и конкретные специфические навыки и приемы, в определенной степени отражающие индивидуальность переводчика. Попробуем обобщить некоторые из них по трем основным направлениям: анализ отдельного предложения, ориентированный на синхронный перевод; выделение трудно воспринимаемых на слух элемен­тов текста; графические маркеры в тексте, облегчающие его быстрый анализ.

Правомерно ли говорить об анализе отдельных предложений, если выше мы подчеркивали важность выделения смысловой направленности и содержательной структуры текста в целом? На наш взгляд, здесь нет противоречия. Очевидно, что с точки зрения содержания всего текста информативность составляющих его предложений неодинакова. Просмотр текста как раз и должен, в идеале, приводить к нахождению наиболее «сильных» предложений, оказывающих определяющее воздействие на смысл всего текста. Анализ этих предложений для целей синхронного перевода должен, в принципе, отличаться от анализа при письменном переводе (прежде всего из-за нехватки времени).

Если исходить из того, что квалифицированный синхронный переводчик при предварительной обработке текста не обращается к словарю (во всяком слу­чае на неспециализированных конференциях), то ясно, что целью анализа от­дель­ного предложения является прежде всего снятие синтаксических проблем. Несколько условно можно сказать, что речь идет прежде всего о порядке слов.

Хотя особенности порядка слов, скажем, в русском и английском языках весьма различны, вообще говоря, возможен семантически и стилистически корректный перевод подавляющего большинства предложений без существенного преобразования порядка слов. Это является следствием разнообразия и больших возможностей синонимических (в широком смысле этого слова) средств языка^[5]. Об этом свидетельствует и опыт синхронного перевода (в «чистом виде», без текста), при котором возможности изменения порядка слов ограничены. Нельзя не признать, однако, что во многих случаях лучшим и самым простым вариантом (в том числе для восприятия, что немаловажно при переводе ключевых предложений) является перевод с перестройкой порядка слов. Например:

However, without international arrangements no satisfactory solution to this problem is possible.

Перевод без перестройки возможен, но труден и тяжел стилистически (хотя и приемлем в СП). Очевидно, что изменение порядка слов улучшает перевод, например:

Эту проблему невозможно решить без международной договоренности.

Уже из этого примера видно, что, во всяком случае при переводе с английского языка на русский, решающее значение для порядка слов имеет положение глагола, а также отрицания. Аналогичный пример:

It is important to make sure that a ban on all nuclear weapon tests will not be circumvented via PNEs.

Здесь тоже очевидно, что различные варианты перевода с перестройкой порядка слов лучше, чем перевод, близкий к структуре английского предложения. Возможный вариант перевода:

Важно, чтобы ядерные взрывы в мирных целях не приводили к нарушениям запрета на все ядерные испытания.

В СП встречаются и другие синтаксические трудности. Возьмем такой пример:

То forego the peaceful uses of nuclear energy is not a subject to be seriously considered.

Очевидный перевод этого предложения («Об отказе... не может серьезно идти речь») затруднителен в «чистом» СП, особенно при высоком (или чрезмерно низком) темпе.

Из приведенных примеров ясно, что графическое выделение глагола (подчеркивание или «перенесение» стрелкой в начало фразы), модальных и отрицательных слов, обозначение предлогов русского предложения дают возможность существенно облегчить и улучшить перевод.

Трудности восприятия некоторых элементов текста при СП по своей природе, в основном, не субъективны и вытекают из факта, упомянутого выше: цифры, имена собственные, условные названия и сокращения, не известные заранее переводчику, воспринимаются на своих микроуровнях как бы в отрыве от текста, а поэтому недостаточно надежно. Во многих случаях такие трудновоспринимаемые элементы графически маркированы (цифры, прописные буквы). Труднее обстоит дело с условными названиями и терминами (при первом употреблении), и окказиональными словами. Нахождение их при обработке текста затруднительно и, в основном, идет интуитивно.

Помимо уже упомянутых графических маркеров, следует отметить шрифтовые средства эмфазы, кавычки и вопросительный знак. Кавычки в особенности помогают переводчику остановить внимание на цитатах, перевод которых часто представляет значительные трудности. Не говоря уже о цитатах из художественной литературы, даже перевод выдержек из газет но ряду причин, как правило, весьма труден. Не менее важна роль вопросительного знака, который в ораторской речи служит обычно для обозначения риторических (а не прямых) вопросов. А значение таких вопросов в структуре текста заключается в том, чтобы ввести новую тему, наметить важный поворот в рассуждении, «подвести» к выводу. Следовательно, для переводчика, ориентирующееся на смысл текста, они могут служить полезным подспорьем.

Мы попытались показать, что при знакомстве с текстом синхронный переводчик может опираться на определенную методику. В заключение еще раз подчеркнем: то, в какой мере применяются предложенные рекомендации, зависит прежде всего от времени, имеющегося в запасе у переводчика.

Палажченко, П.Р. О предварительной обработке текста синхронным переводчиком / П.Р. Па­лажченко // Тетради переводчика. Вып. 18 / Под ред. Л.С. Бархударова. – М.: Международные отношения, 1981. – С. 89-97.

П.Р. Палажченко

(Москва)

[1] См. Чернов С.Г. Коммуникативная ситуация синхронного перевода и избыточность сообщения. Тетради переводчика. Вып. 12. М., 1975.

[2] Не без основания считается, что существенным подспорьем в выделении тем и подтем текста служит его абзацное деление. В частности, важные элементы сообщения, ключевые мысли (идеи, аргументы) нередко приходятся на начало абзаца. Следует, однако, помнить, что абзацное деление во многом субъективно и в какой-то мере является искусством, которым не все владеют в одинаковой степени.

[3] Подробнее об этом см. в работе Пиотровского Р.Г. «Текст, машина, человек». Л.: Наука, 1975. С. 244-245.

[4] Этот термин употреблен здесь не совсем строго. Теорию модальной рамки разрабатывает А. Вежбиц­кая, с идеями которой можно ознакомиться в книге Ю.Д. Апресяна «Лексическая семантика» (М.: Наука, 1974).

[5] Подробный и систематический анализ синонимических средств языка содержится в указ. соч. Ю. Д. Апресяна.