Мой «вклад» в конференцию UTIC

К сожалению, в этом году я не могу участвовать в UTIC. С удовольствием вспоминаю о первой конференции в прошлом году. На этот раз вместо непосредственного участия хочу предложить секции устного перевода для обсуждения материалы к моей статье о роли устного переводчика, в которой содержатся некоторые дискуссионные тезисы. Надеюсь, это будет вам интересно. Желаю успеха конференции, желаю единства, счастья и процветания Украине.

Устный переводчик в кабине, в команде и в жизни

Для устного перевода характерна тесная связь лингвистического, прагматического (учет реципиента) и экстралингвистического аспектов.

Разумеется, чем лучше переводчик подготовлен в лингвистическом плане, тем увереннее он себя чувствует и легче преодолевает экстралингвистические препятствия. И обратная закономерность: чем лучше переводчик владеет прагматическим и экстралингвистическим аспектами (в плане энциклопедических знаний и правильного поведения), тем легче он преодолевает лингвистические трудности.

Здесь мы рассмотрим экстралингвистические аспекты, связанные с ролью и поведением устного переводчика.

У устного переводчика могут быть две роли. Условно назовем их: роль нейтрального посредника и роль члена команды. Между ними нет жесткой границы. Иногда они проявляются рельефно: синхронный переводчик выступает, как правило, как чисто нейтральный посредник, в то время как на дипломатических переговорах переводчик, входящий в состав делегации, безусловно, выступает как член команды.

Однако нередко эти две роли предстают в несколько «смазанном» или смешанном виде. В любом случае необходимо иметь в виду следующие требования:

• общие требования к переводу (адекватность, максимально возможная передача смысла и стилистики высказывания). Недопустимо – для любого переводчика, независимо от его роли – то, что мой коллега Дмитрий Ермолович называет «переводческой размазней и отсебятиной».
• необходимость заслужить доверие всех участников общения (в случае дипломатического перевода или «бизнес-перевода» - обеих сторон, а не только «своих»). Это обеспечивается прежде всего выполнением первого требования, но и правильным поведением переводчика.

В качестве основы при определении принципов своего поведения переводчики могли бы руководствоваться, например, документом Code of Ethics of Interpreters for International Judicial Institutions. Будучи ориентирован на задачи переводчиков европейских международных судов, он содержит также ряд важных положений общего характера.

На мой взгляд, главным принципом, определяющим поведение переводчика, является то, что его задача – способствовать взаимопониманию сторон. Поэтому крайне нежелательно «ради красного словца» обострять, усугублять нередко возникающие на переговорах, конференциях острые ситуации. Это верно и для «нейтрального посредника», и для «члена команды». Иногда, на мой взгляд, возможны и даже предпочтительны попытки некоторой «нейтрализации» и «культурной адаптации» высказывания.

«Член команды» должен осознавать, что он работает «на своих», иерархически подчинен руководству, и это может создавать деликатные для переводчика ситуации.

В каждом отдельном случае надо полностью осознавать, в какой роли выступает переводчик или какая роль преобладает, и действовать соответственно.

Устный последовательный переводчик чаще выступает во второй роли – члена команды. Однако на переговорах – в случае, если вы переводите обеим сторонам и тем более, если вы приглашенный переводчик – происходит некоторое «смещение». Оставаясь прежде всего представителем своей стороны, вы должны позаботиться о том, чтобы вам доверяли и партнеры по переговорам. Поэтому надо избегать подчеркивания вашей принадлежности к «своим», как и того, что другая сторона для вас – «чужие». Может даже происходить своего рода «психологическая нейтрализация»: если по каким-то причинам ваша сторона проявляет недовольство и даже враждебность к другой стороне, в вашем поведении (и до некоторой степени – в переводе) это можно, на мой взгляд, несколько смягчить.

Среди вопросов, которые часто задают начинающие переводчики, есть такие, ответ на которые не зависит от ролевой функции переводчика, например:

- Можно ли прерывать, перебивать оратора?

- Можно ли переспрашивать – и если да, то как?

- Как относиться к поправкам со стороны участников беседы, в той или иной мере владеющих языками?

Однако здесь мы рассмотрим вопросы, ответ на которые в существенной мере зависит от того, является ли переводчик «нейтральным» или «членом команды».

- Переводить ли, если одна из сторон просит не переводить какое-либо высказывание?

Здесь возможны разные решения, подсказываемые ситуацией и здравым смыслом. Многое зависит от причины дезавуирования сказанного: это может быть неудачная формулировка, неточность, резкость или неуместность сказанного, сразу же осознанные говорящим или руководителем делегации, дезавуирующим своего подчиненного.

В любом случае вряд ли можно согласиться с советом Д. Ермоловича: «В своей личной практике в подобных случаях¸ несмотря на «запрет», я все же считал своим долгом «выдать» иностранцу некий перевод, в котором, однако, максимально смягчить все резкости или нелепости сказанного». Правда, дальше Ермолович пишет: «Допускаю уместность иногда и другого решения, а именно – сообщить «клиенту», что его контрагенты по переговорам дезавуировали свое последнее высказывание и просят не переводить его. В любом случае, наихудшим выбором, с моей точки зрения, было бы просто промолчать».

Если вы член команды и требование не переводить исходит от руководителя делегации, то оно для вас обязательно. Но это верно, на мой взгляд, и в том случае, если вы – «нейтральный», приглашенный переводчик. При этом надо иметь в виду, что приглашенного переводчика могут впоследствии (на протокольном мероприятии, при встрече и т.п.) спросить, что содержалось в непереведенном им высказывании. Считаю, что переводчик не должен сообщать это, хотя ситуация, безусловно, противоречивая: ведь нейтральный переводчик, повторяю, должен пользоваться доверием обеих сторон. Если же вы член команды, то умный иностранец такого вопроса не задаст, а глупому надо вежливо ответить I cannot tell you.

Если в делегации возникла конфликтная ситуация по поводу сказанного, то можно сказать другой стороне что-нибудь вроде we’re having an internal discussion или просто just a moment и мягко и лаконично уточнить, что же все-таки переводить.

Если просьба не переводить сказанное исходит от противоположной стороны («гостей»), то надо пойти навстречу этой просьбе. Зато дальнейшие ваши действия зависят от вашего статуса – член команды («хозяев»), нейтральный переводчик. Если вы член команды, то надо надеяться, что руководитель вашей делегации не станет заставлять вас сразу же перевести высказывание, которое вас просят не переводить. Если же это все-таки происходит, то вы должны сказать другой стороне, что вынуждены донести смысл дезавуированного высказывания до вашего руководителя, и сделать это. В конце концов, иностранец понимает, что рано или поздно вы, как член противоположной команды, должны будете это сделать. Если же вы нейтральный переводчик, то, на мой взгляд, вы не должны переводить дезавуированное высказывание ни сразу, ни впоследствии, независимо от того, гражданином какой страны вы являетесь (понимаю, что последнее утверждение может быть оспорено).

- Переводить ли явно ошибочное высказывание (оговорку, неточность, высказывание, противоречащее официальной позиции) «своего» («чужого») участника беседы?

Будучи членом команды, вы должны с повышенным вниманием относиться к содержанию сказанного вашей делегацией. Если в переводимом высказывании содержится ошибка, то важно оценить, что это такое – оговорка или новая позиция, или, скажем, «пробный шар», который потом можно дезавуировать. Рецептов на все случаи жизни дать нельзя, но если вы на сто процентов уверены, что это оговорка – поправляйте оратора, переводите, как считаете правильным (т.е. то, что, по вашему разумению, имел в виду сказать оратор). Классический пример – Азербайджан вместо Афганистана, Иран вместо Ирака. Или миллион вместо миллиарда. Если не уверены – лучше переспросить. В принципе та же стратегия – и при переводе высказывания другой стороны или при переводе нейтральным переводчиком. Просто степень внимания к соответствию сказанного официальной позиции здесь несколько меньше.

Если вы на 100% уверены, что нарушение позиции является осознанным и преднамеренным – надо переводить то, что услышали, при этом никак не смягчая и не модулируя сказанное – даже если у вас есть сомнения в правильности этой новой позиции. Вообще в ходе перевода лучше отвлечься от оценки поведения, тактики и переговорных умений руководителя, хотя по своему опыту могу сказать, что это не всегда легко.

Нужно ли выручать говорящего, попытаться обратить его внимание на несообразность сказанного – трудный вопрос. Если ситуация возникла в ходе переговоров в присутствии других участников с вашей стороны, то лучше предоставить такую возможность им. Если наедине – то можно попробовать.

Специфический и исключительный случай – высказывания подобного рода под влиянием алкоголя. Здесь очень трудно давать советы, но мне кажется, что по крайней мере иногда переводчик может сыграть здесь спасительную роль.

- Переводить ли (и с какой степенью эмоциональности) грубые и провокационные высказывания?

Совет примерно такой же, как и в предыдущем вопросе. По своему опыту могу сказать, что, даже когда на 100% уверен, что провокационность осознанна и преднамеренна, почти автоматически у переводчика включается «механизм смягчения». Некоторые коллеги советуют при этом переходить на высказывание в третьем лице (Он/г-н Х говорит, что ему наплевать на то, что вы думаете по этому поводу). Хотя перевод в третьем лице вообще говоря нежелателен, в данном случае он, пожалуй, предпочтителен. Особую осторожность следует проявлять при переводе в ситуациях, когда по-русски допускаются высказывания, грубо указывающие на пол, расовую принадлежность или сексуальную ориентацию. Чаще всего говорящий просто не знает, что для многих европейцев и американцев это втройне оскорбительно, поэтому смягчение в переводе, на мой взгляд, может быть оправданно и даже необходимо, если только вам как члену команды не приказывают перевести высказывание «во всей красе».

- Переводить ли ненормативную лексику?

Этот вопрос рассматривается здесь потому, что он связан с предыдущим. Однако его специфика в том, что он не только (и даже не столько) экстралингвистический, сколько лингвистический. Дело в том, что ненормативная (обсценная) лексика – разная в разных языках по частоте употребления, функциям, разнообразию и собственно «грязности». Это необходимо учитывать в первую очередь.

Если сравнить в этой связи английские four-letter words и русский мат, то сразу бросается в глаза, что русская матерная лексика весьма разнообразна по количеству слов и их компоновке в различные словосочетания, фразы, поговорки. Английские же слова прежде всего менее многочисленны, а по степени табуированности английская обсценная лексика явно не дотягивает до русского мата.

Некоторые английские four-letter words употребляются «для колорита», как маркеры определенной «раскованности». Это случается в устной речи некоторых американцев (реже – англичан), однако переводить эти слова, употребленные походя в английской речи, русским матом, как правило, не следует. Такое возможно, и то с большим разбором, только если английские бранные слова употребляются в ситуациях повышенной эмоциональности, при очевидности коммуникативного намерения оскорбить и решении переводчика передать это намерение.

Это надо иметь в виду и при переводе с русского языка на английский: хотя английская бранная лексика «мягче», это совсем не значит, что русский мат (особенно если он употребляется «для связи слов в предложении», без намерения шокировать или оскорбить), надо переводить при помощи four-letter words. При этом надо учитывать сказанное выше по вопросу об уместности перевода грубых, провокационных и оскорбительных высказываний.

Нельзя обойти и вопрос о политической и гражданской позиции переводчика. Он приобретает особый характер в периоды осложнения внутриполитической и международной обстановки. Разумеется, политическая позиция переводчика никак не должна влиять на собственно перевод. Не должна она влиять и на поведение переводчика-профессионала, на его отношения с представителями различных стран, политических партий, мировоззрений и т.д. Но переводчик – живой человек. Его не могут не волновать происходящие в мире события, особенно когда они затрагивают судьбу его страны или проблематику, которая его особенно волнует. Может ли переводчик публично высказывать свою позицию?

Ответ на этот вопрос зависит от конкретных обстоятельств, прежде всего от степени нейтральности переводчика. Здесь существует несколько градаций.

Очевидно, что публичное (а иногда и непубличное) выражение политической позиции, резко расходящейся с политикой своей страны, невозможно для переводчика – государственного служащего, причем независимо от политического режима данной страны. Ведь тогда он утрачивает доверие и как госслужащий, и как переводчик.

Несколько сложнее обстоит дело с переводчиками международных организаций. Вообще говоря, у них несколько иной статус, чем у сотрудников политических, экономических и т.п. подразделений этих организаций, которые обязаны придерживаться строгого нейтралитета и осторожности по любым вопросам, чувствительным для этих организаций и их членов. Переводчики же (по опыту своей работы в ООН я могу это засвидетельствовать) могут проявлять гораздо большую степень активности. Это может быть участие в демонстрациях, выступления в печати и другие шаги. Но при этом они все-таки должны соблюдать некоторые писаные и неписаные правила, сводящиеся к необходимости определенной сдержанности. Оценки такой активности переводчика могут, конечно, быть субъективными.

Что касается переводчика, работающего в нейтральном статусе на рынке переводов, то, вообще говоря, он не связан какими-либо ограничениями в высказывании своей политической позиции и в занятии политической деятельностью. Если это приводит к тяжелым последствиям (как произошло с нашим коллегой Андреем Санниковым), то это связано со спецификой страны, а не с профессией. Тем не менее и здесь, если отвлечься от действительно экстремальных случаев, возможны разные варианты, и переводчику приходится делать выбор.

Независимый устный переводчик (например, в статусе индивидуального предпринимателя) работает на рынке переводов. Активное выражение политической позиции (особенно, в странах незрелой или имитационной демократии, если она расходится с официальной или общепринятой) может вызвать «аллергию» у потенциальных работодателей (думаю, соответствующие ситуации представить себе нетрудно). И здесь выбор делает сам переводчик: если для него важна именно политическая активность, то, пожалуй, риском потерять какие-то заказы можно и пренебречь. Но многие ли сделают такой выбор?

Тем более сказанное относится к переводчикам, работающим в переводческих компаниях, руководство которых вправе предъявлять своим сотрудникам требование определенного уровня политической лояльности.

Таким образом, можно сделать (дискуссионный) вывод, что в обозримом будущем среди наших коллег будет преобладать тенденция к политической лояльности (нейтральности) или поддержке государственной политики или идеологии (там, где таковая есть).